Рыболовные статьи и истории

Вчерашнее возвращение Ильи с уловом вдохновило на новый поход. Пока ехали до машины в голове складывались очертания завтрашней поездки. На погрузке мы уже обсуждали план, по дороге в Архангельск звонили, искали четвертого напарника в команду. Борисычу, к сожалению, завтра на работу. 6.00, как ни странно никто не опоздал. Владимир приехал загруженный собачкой. Точнее мы её оставили на ночь. Осталось только перегрузить вещи в грузовичок, да и поехать по вчерашнему проверенному маршруту.

Прогноз на самое утро ещё радовал несильным ветерком и небольшим десятиградусным морозцем. К вечеру же дали шторм со снегом. Остановились в дачном поселке на берегу реки Сумки под единственным фонарем. На несколько тысяч дач и дачек один единственный. Так и задумаешься о богатстве России и её уснувших в зиму деревнях, раскинутых по дальним и ближним весям нашего Северного края. Букс затарахтел уверенно, чуть размял гусеницу, метров с полста, подвеску. На ходу запрыгнули ребята в санки, и мы поскакали по хорошей ухабистой дороге в сторону речки Малой Сумки. Тлеющий свет фары неясно освещал дорогу, надо будет покопаться в электрике, отметил, я, переложив это дело куда-то в дальнюю копилку. На выезде на лёд стоит иномарка, рыбаки в кромешной тьме у машины довольно покуривают, огоньками сигаретами проявляю свое наличие. Дорога то перед ними накатанная, знать куда-то приведет, и не нать лишние километры наматывать с ящиками и бурами на плечах.
Что-т  задребезжало в собачке. Останавливаюсь несколько поодаль от рыбаков.
- Ребята у кого есть фонарь?
Николай забыл дома, у Ильи новенький китайский, после первого же нажатия ломается включатель. Иван вспоминает, что у него фонарь в мобильнике. Светит довольно прилично. Внимательный осмотр показал, что потерялся саморез, толи сорвал где, толи сам выкрутился. Лист защиты вибрирует и трещит по движку. Ладно, ничего страшного, доедем. Надо поспешать, то обещанный ветер в миг занесет вчерашний след. Тогда ищи-свищи следа в поле, опять сади Ивана на капот и тори новый путик.
Собачка бежит мило, несмотря, что за спиной чуть меньше полтонны груза.

Зачиревший след даёт необходимое сцепление. Трогаемся оттолкнувшись от льда, или ребята присаживаются на малом ходу. Первая остановка, как и вчера на мысу.

Отсюда открываются виды на огромное Никольской русло. Левый берег тонкой полосой подсвечивается отражением от облаков огнями Северодвинска. Две трубы мощно дымя, показывают направления ветра на юг, юго-восток. Правый теряется меж дальних островов. Можно лишь предположить, что он где-то там или вон там. Единственно прямо, сто процентов море. До него километров десять. Нам туда не надо, и не хочется. Вечно подвижные ледяные поля веками уносят жизни рыбаков-поморов.
Со стороны Северодвинска замигали первые фонарики ранних путешественников. Движутся по направлению к нам. Перемещение еле заметно из-за огромного расстояния меж нами.
- Покурили, за дело, - оставшиеся два километра пролетели мигом. У «Баржи», чуток заметался. Не вижу своего вчерашнего следа. Высадил ребят. Дал разведку - круг. Нашёл Санин след от БРПшки, лунки.
- Он Саня сидел с Федоровичем, поди, ты. Илья, чуть впереди, - в темноте угадываются ещё лунки.
Ильюха рассказывает, что вчера, кто вперёд подался на малой воде почти в землю вбурился, потом обратно  к нему возвращались. Лучше располагаться где-то тут.
Получались, что лучше выбрать место вдоль гряды ропаков. Условно под ними давным-давно была баржа затоплена. Чё тут не понять, справа, где гряда, мель-коса, слева, где мы, глубина. Так и расположились на свале.
Оказалось, что мы сильно заблуждались в оценке глубины. На одном и том же расстоянии от косы разница в глубине у нас составила около метра. Всех больше повезло мне. Желая сесть помельче, я влетел наглубже. Под два с половиной метра! Вот, эдак мель. Оставалось уповать на отлив. Да на то, что, не проверив дна, сразу забурил четыре лунки, поставил палатку, растянул её растяжками, обустроился в своем курятнике, як дома. Уютно, душевно. Куда теперь выходить, да, ну, его!

Фонарик включил. Аккумы с прошлого года не менялись. Ель светит. Теперь, точно в магазин побегу. Сижу в мерцающих потёмках, кивки удочек угадываю в отсветах лампы.

Хоть  и запустил прикормку, клёва нет. Нет его уж пятнадцать минут, что для корюха, особо по утру, критично.
Можно так весь день просидеть на свале. Народ рыбы в десяти метрах от тебя обловится, я ж буду лишь редкими поклёвками довольствовать.
Кряхтя и ворча, вылезаю из палатки. На уле чувствуются первые порывы ветерка, натягиваю капюшон, поднимаю молнию повыше. На руках хоть и старенькие перчатки с обрезанными пальцами, всё равно их пихаю в карманы.
До Ильи рядом. Чухаю по снегу, раскидываю его с удовольствием чуньками. Не поверите, как по нему соскучился. Видать, северный человек:)

- Как дела?
- Поймал!
Заглядываю, да у него уже четыре корюшка трепещутся, отливают синевой. Зубастики!
- Эко дело, у меня да ни одного!
От отчаяния даже забываю снять первый улов. О, як расстроился.
Топаю к Ивану. Он дальше расположился за Ильёй. Меж нами расстояние почти метров сто будет. Для плизиру покрикиваю: «Иван!». Палаток то много кругом стоит. Пойди, разберися, где, чья!
Отзывается.
- Избушка, избушка, кто здесь живёт?! Открой дверку! – Иван тянет за молнию.

- Ну, чо? - негромко спрашиваю я, чтоб не будоражить умы владельцев соседних палаток.
- Парочка есть!
- Надо же, у меня глухо. Уж сильно глубоко забрался.
- Дак, перебирайся помельче.
- Понял.
Бреду к себе. Любуясь издалека, как Илья устраивает театр теней с поимкой корюха.

Проскрипываю по снегу мимо.
Влезаю к себе, широко расстегнув молнию. Такой, я большой и неповоротливый, во всём своём рыбацком одеянии.
Помню, как-то с другом Лёней, ещё по молодости, приехали в ночь на остров Лайду на Бураше. Буран по тем временам, как сейчас «Аргошка». Выгрузились. Заваливаем в избу с вещами. Ни нагло, так степенно, как и положено настоящим рыбакам-сиговикам. Лица то толь усы коснулись. Студенты первых курсов на февральские каникулы на море выбрались.
- Здравствуйте! Места есть?
Мужики, их много было, полна изба, подвигаясь на нарах: «Найдём», так дружелюбно.
В избухе тепло, печка трещит, топится, чайник фырчит. Мы с Лёней давай, одёжу с себя скидывать на освобождённый кусочек нар. Они на нас смотрят, потом одни улыбаясь: «Мы то подумали амбалы какие, вы то :)))…»
…Забрался в палатку. Удобно расположился. Сам сиговочкой подыгрываю. Фонарь затушил. Сквозь материал стал свет поступать. Сумерки сменяются ранним утром.
Вдруг на дальней уде пошевелило. «Ага», - возрадовалась душа.
Тянусь неспешно-поспешно к рукояти. Навострился. Вновь закачало лениво кивок, явная примета того, что корь стоит и пожёвывает мясо скумбрии. «Сейчас тебе задам!»
Плавный подъём руки вверх, леска выбирает слабину, приятно пружинит и ходом за блёсенкой вытягивает остренького, как торпеда, корюшка. Чуть больше карандаша.
- Пойдёт! Ой, как пойдёт! – рад первому, - «Срез» сработал!

Теперь никуда переходить не надо. Раз первый клюнул, значит можно ожидать следующего, тем более вода падает на глазах. И пока мы здесь, уровень её понизился на четверть, то и более. Течение разогналось и устремилось к морю. В потемках прошёл поворот с полной воды на малую. И теперь шесть часов нам предстояло надеяться на обжим рыбы в её излюбленных канавках, на свалах, ямках.
Настроил снасть. Да не успел, удочку с сиговкой в руки взять, вторую шевелит. Даю заглотать понадёжнее. Хоть и зубастый рыб, да часто откроет пасть, мясо то и выпадает из цепких зубов. На крючке, то не засекается.
Подсечка. Плавно тяну кверху, увеличивая постепенно скорость подъёма. В темной лунке мелькнуло тельце, полетели брызги в стороны. Еся!
Беру голыми пальцами под жабры. Снимаю блесну. О! Как жадно заглотал полностью крючки.
Удочки стоят, как на параде. Подходит Иван, поинтересоваться, как дела. Зову его пить чай, да кричу: «Илью с собой, приглашай в гости!»
Палатка, что дом. Режем бутеры. Разливаем чаёк по чашкам, крышкам. По палатке распространяется запах заваренного лимона, аромат чая. Слюни бегут быстрее мыслей. Чокаемся: «За выезд!»
С удовольствием уплетаем колбасу, сыр, хлеб, сверху сладких булочек и нормаль.

Торжественной частью программы является наклеивание нашей символики. Пусть термоса долго служат и с надёгой. Смеемся, вспоминаем стеклянные термоса и былое время. Насколь хорошо они жар держали, как бились. Лишь качнулся, на бок бух, что т щёлкнуло предательски внутри, и нет колбы, и потёк чай по льду. Сколь расстройства было, да ещё на сухомятку целый то день на морозе. Вспоминаются времена. Да, что примечательно, все трудности тушуются, то же, что приятное радостное было, будто рельефнее проступает!
Ребяты ушли к себе, я ж корюшком занялся. Стал почаще поклёвывать, радовать своей энергичностью и аппетитом.
Заработала серебряная лодочка, старая надёжная и проверенная блесна. Считаю её одной из самых лучших по лову здесь, под Кумбышем и  на Сухом море в Железных воротах. На Дойке и под Маяком лучше полегче ставить. Там рыбка более разборчивая. Может из-за того, что там побольше корма из няш вымывает.
Да и новая испытуемая блесна «Чухна» не подводила.

Корь, бывало, тройник целиком заглатывал вместе с наживкой.

Течение усилилось. Вчерашняя серебряная змейка, на которую сигов ловил, сильно начала стягиваться по дну. Кивок совсем игру потерял. Впечатление, что кромку льда снизу пилим. Мормышка на себя потянет, я на себя, кивок перенапрягая. Какой тут сиг. Его легкую мягкую поклёвочку разве увидишь при напряжном пилении. Разве, что раззадорится какой, да хватанет мормыху. Дак это в редкость бывает. Да чаще в морозы. Когда столбик термометра падает ниже отметки «тридцать».
Не, ждать неча. Буду менять.  «Сиговки», как и положено дома лежат, греются у батареи. Я ж за корюхом приехал, ёлы-палы, как всегда. Покопался в корюховых развалах, блёсенках, мормышечках. Выбрал оснастку по форме напоминающую креветку. Великовата конечно, Дак ничего. На сильном течении сиг и её возьмёт. Главное, чтоб игра была, да дно хорошо чувствовалось и в то же время немного стягивало. Будто по дну кто крадётся, креветка там иль червячок какой.
Наживляю опарышей. Начинаю играть. Другое дело. Кивок отплясывает любой танец, и на себя можно подтаскивать мормыху и от себя откидывать. И постучать, и у дна поковырять. Наслаждаюсь ловом. Симфонию новую слагаю, будто композитор какой.
Сам то и дело на соседние удочки отвлекаюсь, корь норовит атаковать их разом. «У-у! зубастый!» Тольк успевай таскать. Стайка проскочила. Снасти расставил. И опять принимаюсь за сиговое творение.
Чу, шевельнуло. Настораживаюсь. Замедляюсь. Царапнуло. Рука летит вверх, мигом напрягается леска, приятное сопротивление подо льдом. Ввожу в лунку. Вода бурлит в дырке, как шторм в стакане. Серебряная рыбка влетает на поверхность.
- Что ж первый! С почином!

Время пол одиннадцатого. Корюх начинает жадничать. И чем крупнее блесна, тем крупнее попадается. Ишь, как блёсенку рвёт!

- Ты, куда, куда, я ж тебя сфотографировать хотел. Жесть! Сбежал! - рукой в перчатке азартно заныриваю в лунку. И надо же умудряюсь прихватить за хвост и выдернуть наружу. Настоящий кот. С руки течет, рукав сырой. И чего полез то в воду, спрашивается? Смеюся :)

Ряфчуга пожаловала в гости. Видать, скумбриёвая прикормка ей по вкусу пришлася.

К половине первого отличная жарёха наладилась. И основное, выполнил желание Наташеньки, несколько сижков поймал.
Дело было так. Вижу, течение успокаивается, и после поимки первого сига больше поклёвок нет. Знать, что-то не так у меня с ловом. Решаюсь заменить серебристую креветку на меньшую в два раза овсинку вольфрамовую. Чёрного цвета.
И представить себе не мог, только запустил поклёвка. Сижок стоял. Смотрел на мою мормыху и не клевал. Может скумбрию с кормухи покушивал. Тут сразу себя показал. На второй потычке. Попался. Почему потычке? Описать точную поклёвку сига иногда просто не возможно. Зачастую чисто интуитивно понимаешь, что в игре кивка произошло нечто, не должное с ним произойти. Вторгается слабенький посторонний фактор. Можно со льдинкой, намерзшей сверху в лунке, или травинкой, что течение несёт, перепутать. Тут брат не зевай. Подсекай всё, что подозрительно. Это и есть обычная поклёвка сига.
Иногда заглянешь к новичку в палатку. И снасти хороши, и прикормка, и кивок чутчайший, и лунка чистая. Он же сидит без поклёвки. Возьмешь в руку уду, угол правильный игры выберешь. Тут же рыбку на лёд тянешь.
- Понял?
- Ага! – и пошла рыбалка.

Пока думал, да мыслями в космос летал, серьёзный корь зашёл на новую атаку. Начал с маленькой блесны, закончил крупными. Заглатывает тройник. Увлекаюсь ловлей коря. Забываю о сижке.
Клёв вызывает восторг!

Эх! Забава! Одного снимай, второго тяни.
Леска, леска! Осторожнее! Перепутаться мигом можно. Раскидываю удочки по палатке в разные стороны.
Тут уж успевай. Сколь поймаешь. Весь твой!

Чуть подстихло. Хоть на улу то выйти. Да, народу сегодня не так много. Основные рыбаки ближе, на второй косе остались. Туда уже стаю корюха выдавливает. Ближе и ближе к морю.

Вода спадает, четче прорисовываются торосы – скалы битого льда.

За мной один-одинёшинек рыбачок притулился. Редко, редко рукой махнёт. На сига настроен точ. Сам в повидавшем виды ОЗК, сам раньше тоже плащ общевойсковой носил. Хорошая штука от дождя и ветра. Долговечная. Да уж больно тяжелая. Сейчас в резерве в машине лежит.

Северодвинская ТЭЦ флаг дыма держит на полную. Согревает город и горожан. Экология и жизнь людей идут рука об руку. Что и как быть, время решит.

Ближний ко мне Илья. Палатка редкой расцветки. Его ни с кем ни спутаешь. Руками машет, аж крыша подпрыгивает:) Что-то моё хозяйство подзатихло!

Начинает подзадувать не по-детски.
Укутываю.

Пеленаю собачку. Не хочется лишнего снега в движок, чтоб набивалось. Двиг, то  внесезонный. Для зимы лучше зимний брать. Я  ж круглый год езжу, поэтому приноравливаюсь ко всем сезонам:)

После обеда клёв становится вялым, рыба засыпает, и явно реагирует на надвигающийся шторм. Изредка проворачивается корюх, на повороте удается еще поднять пару сижков. Похоже, стайкой ко мне заглянули.
Вода останавливается и поворачивает на прибыль.
Да и нам пора собираться.

Постромки палатки гудят на пронизывающем ветру, вылезать совсем не хочется. Смеркается на глазах. Упаковываю рыбацкое имущество. Кричу ребятам: «Собирайтесь!!!»
Выбрался наружу, острова Коршунова, куда нам путь держать, как ориентира, не видать. Северодвинский берег чуть просматривается. Ветер бросает в лицо мелкую колючую позёмку. Вворачиваю пару крепких слов для ускорения сматывания снастей. Теперь каждая минута на счету. След ровняет на глазах. Без него можно плутануть в море. Чуть отъедем от берега и не будет видно ни огней Севска, ни нужного острова. Гулять в метель по Подвинью не гоже.
Собачка прогрета, трогаюсь с места, выруливаю на наш след, ребята запрыгивают на ходу. Идём против ветра. Щурю глаза. Едкие снежинки так и норовят уколоть в око. Щёки и нос не в счёт. Жмурюсь, отворачиваюсь, выискиваю в небесной круговерти наш путь. Иногда промелькивает в прогале барханов полоска следа. Подправляю направление. Держу след. Минута слабости обернется часами экстрима.
Минут чрез пятнадцать начинает проглядывать остров Коршунов. Пол дела есть, общее направление правильно, не заблудимся. Второе, след держать, чтоб в трещину не залететь, да и легче буксировщику четыреста килограмм груза тащить. Держу, держу, потерял, примерно составил прямую. Проскреблись через бархан, след в пол метра слева, подправил, обогнул, ропак. Присмотрелся, чуть правее. Опаньки потерял, Да, точно левее резкая полоска от проехавшего недавно полоза санок. Он, идём. Идём, нас не собьёшь. Коршунов остается справа. Вливаемся в широкую протоку. По дуге поворачиваем. Ветру подставляю бок. Так можно ехать. Здесь, в русле, на снегу чётко просматриваются две полоски, левая и правая кромка утреннего следа. Рулим.
Чуть не дотянули до Сумки. Тающим снегом забило тяги карбюратора. Сразу заметно по изменению работы движка. Он, как бы начинает терять мощность. Остановились. Двигатель накрываем полиэтиленом. Смотрим, чтоб на глушак не попал. Отдыхаем. Десять минут достаточно, чтобы снег стаял от тепла движка.

Завожусь. Метров пятьсот еду один без ребят, прожигаю закиданную свечку. Теперь можно остановиться. В протоке, Малой Сумке, тихо. Порывы ветра пролетают выше над головой. Ивняк хорошо стоит, будто стража бережёт тишину уютного уголка.
Подходят ребята. Заводимся без проблем, свеча нормальная, и рулим до машины.
Сегодня Владимир пораньше приехал. Забеспокоился за нас. Мол, вьюга на дворе. Сколько там усидим на море. На стоянке чуть поспешил, чтоб  к нам выехать, да забор задел новой дачи. Сторож вышел, мол, негоже. Записал данные.
Едем назад, Владимир переживает, что да как. «Да не волнуйся, - говорю, - главное здоровье. Железо поправимо. Да и поможем с деньгами, ведь нас возил». Успокаивается чуток. Да и в правду, звонок уже в Архангельске. Владелец дачи, оказался, нормальный человек, договорились, что стоимость поврежденной детали оплатим и всё. Владимир успокаивается. Уже улыбается. Как ведь всё просто и ладно в мире устроено.
Будем жить ребята!
Всем, пока и до скорых встреч!

P.S.
Ивану пришлось машину откапывать. Метель то лишь началась.

АС 16 декабря 2010 года