Теплый вечер дома. Запоздалый звонок. Саня. Как всегда рад встрече с ним. Сейчас чего-нить интересное спросит или предложит: «Когда на Пачозеро поедем?» «Как когда, давай после выходных на два дня!» «Тогда в понедельник вечером выезжаем». «Добро».
Вот и весь разговор. Как будто говорили об обычной поездке, походе и небольшой рыбалке.
Впереди предстоит больше сотни километров не пройденного никем до нас зимника, ночёвка в морозной тайге и, конечно незабываемая рыбалка на девственно чистом льду.
Как всегда стремишься к новым местам и новым открытиям. В края, где не разу ты не был. Иногда хочется быть первым.. Прошлый год до озера не дошли каких то пяток километров. И после суточного штурма удовлетворённые повернули обратно. Мы взяли первыми Сол. Того было достаточно.
И сколько походов, начиная с первых полетов на вертолете. Помню себя, кружим над буровой над Солом, сам даю интервью журналисту "Поморья" о крае, его судьбе и боли, тех огромных дырах, площадках, что остаются после нас. Тогда смотрел свои слова по первому каналу в программ «Время». Как давно это было в 87 или 89, молодой лейт. Всё, казалось, могу и всё по плечу. Как переплелась наша судьба. Моего края, моей малой родины и меня. Вряд ли когда её покину иль сменю на другую. Здесь я родился, здесь я и останусь.
Уралы, вездеходы, семёры, пешие прорывы, десятки, сотни и все туда в Пачозерье.
Не даром об этом месте слова Высоцкого изменили и пели "Я на Пачу еду плачу.
Возвращаюсь хохочу". 70 километров длинной в сутки, памятью в жизнь сюда в радость.
Фотография декабрь 2009.
Так приятно сидеть дома, из динамиков льется Хейзе «Оттавана». Отдается в каждой клеточке своей радостью, задорностью, улыбкой. За окном уже под тридцать. Какие мы молодцы, что сумели нырнуть в тайгу меж морозами.
Два подготовленных джипа режут заснеженную ночную тайгу. Направление строго на Север от столицы севера.
Саня сказал, за два часа доедем до отворотки. Падает поперечина последнего шлагбаума. Мы на свободе. Мы свободны от города, городской суеты, законов, законников и кучи разных условностей. Нас лишь трое Саня, Леша и я, на двух джипах, да собачка бережно упакованная покачивается за задним сидением. Три волокуши, готовы ринутся в дело, как только остановятся двухосные машины, как этим огромным и мощным коням будет невозможно преодолеть непреодолимое. Когда лебёдки вспотеют, мы будем не в состоянии таскать концы к исполинским деревьям. Когда облака скажут: пора. Сейчас медленно погружаюсь в сон, я сейчас третий номер, всего лишь пассажир, могу развлекать Лешу, он за штурвалом, могу, закинув ноги на лобовое стекло дремать. Ресницы слипаются, машина, ровно покачиваясь, преодолевает десятки километров тайги. Еще долго качаться по тучкинскому тракту. За окнами светит габаритами подготовленный Белый лис. В дебрях он монстр, на трасе чуток неуклюж. Хотя вот Саня поддал, и мы его уже не видим за набежавшей горушкой.
Повернуло. Что-то подо мной повернуло. Приоткрываю правый глаз. Санин Лиц уже нырнул на две ГТСные колеи зимника. Теперь наша очередь. Леха приноравливается войти в вираж. Я ж продираю глаза. Неужели столько проспал.
Самое интересное толь начинается.
Сашин конь пополз сноровисто вперёд. Будто нет полуметрового снега, зачиревших колей, и высоченных бровок. Задок летает из стороны в сторону, УАЗ становится меньше и меньше, пока не скрывается за поворотом. Наши дела в общем ниахти. Леха двадцать лет не слезавший с авто, перегнавший сотни машин из-за границы, чуток теряется, Ловит с трудом дорогу, колею, машина, как исполинский монстр попавший на скользкий лёд, бешено крутя колесами, почти не движется с места. Семьдесят километров такого родео кончатся смерть железно друга.
Кой-как доскрипываемся до поворота. Саня ждет.
Подходит к нам:
- Леш, ты пониженную с блокировкой включил?
Леша смотрит недоуменными глазами:
- Э-э-э, я толь полный привод.
- Там ручка справа внизу есть, нажимаешь её вправо и вперёд, попробуй.
Леша капается в заветной рукояти, наконец, находит требуемое положение.
Что-то в сердце машины ёкнуло. Замигали лампочки табло.
- Включилось.
Саня отходя: «Пробуй!»
Леша, как и положено асфальто гонщику трогает и пилит на первой.
Смотреть смешно, как огромный монстр л-200, безбашенно молотя колесами, лезет почти без колеи напролом. Впечатление такое, что дороги ему не надо, бруствер, сугроб, всё сшибается неумолимо 30-ти дюймовыми колесами.
Саня вскочил на своего «Белого Лиса» и был таков.
Леша пилит и пилит.
Устаю смотреть на прикольный концерт.
- Лёш, остынь. Включи вторую.
- А оно, потянет.
- Пробуй.
Леха переключается, машинка скидывает обороты, приёмисто и зацеписто встает на колею и спокойно в натяг, набирая скорость, устремляется вперед.
- Лёш, расслабься, тут пять км автобана. Сейчас постарайся привыкнуть держать колею и почувствовать машину. После Отуги твои ошибки будут стоить нам часов лебёдки.
Начинается урок новичка. «Поддай, негазуй. Прижмись, иди низом, держи колесом верх, падай по наклонной бортом!» Как ни странно, Лёша схватывает на лету. К Отуге мне больше нечего ему сказать. Профи плюс талант всё осваивают в доли мгновений.
Перескакиваем речку Отугу. В верховьях она лишь ручеек. Мелкий чистый. Песок струится и перекатывается на дне. Когда-то давно до прихода сюда геологов в ней стояли величественный игривые хариусы. По берегам бродили седые лосяры. Сейчас жизнь ушла отсюда. Развороченный летом зимник да метрах в стах выше по течению человеческий череп на дне ямы, будто предостережение всем нам о грядущем будущем.
Правый отрог нависает на рекой, прижимая зимник к её краю. Чуть левее и машина падает в распаханные топи Отуги, чуть правее и правое колесо ползет на кручу. Машина выходит из равновесия, желая в момент кувырнуться.
Колеи под снегом, их не видать, можно только чувствовать чисто интуитивно. Заснувшие лужины и камни. Попал, хорошо, коли машину не убьёшь на раз.
- Лёш, сейчас осторожно, да сними ты руку со скоростей, держи руль двумя. Машина тянет. Тебе пройти по видимой ниточке, ни вправо - ни в лево.
Санина колея чуть пошире, мы подрезаем с четверть, да и просвет у него побольше. Там где от его военных блокированных мостов лишь царапки остаются, мы превращается в бульдозер.
Снег хлопьями лезет через капот, постоянно забивает стекло. Леша щурится, ёжится, подглядывает то под низ, то сбоку. Щетки бессильны.
- Да у тебя обмерзли резинки!
Останавливается откалупывет лёд. Начинаю махать, скидывая комья снега на капот.
«Так лучше», - мурлыча, ворчу я. Так приятно чувствовать себя всезнающим монстром. Прям нос до ушей задирается, и растопыренные пальцы уже не входят в параметры сидения, похоже, плечо товарища чуток цепляют, мешаются тут всякие:).
Как не парадоксально, Отугу проходим без единого слёта. Товарищ просто прирос к машине. В засадных местах притормаживает движком и идёт в полный натяг.
Выдыхаю: «Всё! Сейчас пройдем подъемы и опять сможешь расслабиться на автобане».
Леш пока еще не особо понимает мою градацию дороги. Автобан – это когда ты слетаешь с колеи и тебе ничего за это не будет. Заехал обратно и покатил дальше. Мы даже целик иногда рядом мнём, чтобы приколоться. Там, где экстрим, и тебе будет, и будет по полной. Машина ляжет на все четыре, и чем дальше будешь крутить колёса, пытаясь выбраться, тем глубже будешь падать, валиться в бездну трясины, бесконечных замерзших колей, скрытых озерин и замаскированных бравых брёвен. Брёвен, которые с ходу лихо пробивают любую защиту.
Ползем вверх. Спускаемся.
- Так! Г-газуй, разгоняй без остановки!
Машина впивается колесами в подъем, зад чуть водит из стороны в сторону, передний бампер отваливает лишний снег с межколей. Поднялись. Лихо метров сто безе перекура. Наверху. Хоррошо.
В даль уходит вереница сопок. Сколько еще таких подъёмов и спусков.
На следующей горушке светятся огоньки остановившегося железного коня Александра.
Несёмся к нему на сколь позволяют наши способности.
- Пора пообедать, как никак второй час ночи.
Улыбаемся.
Распаковываю тёщины блинчки.
Пользуются всеобщей признательностью. Кушаем, нахваливая, прикусываем колбаской да сырком. Запивая наваристым чайком с лимоном.
Ну, что за жизнь, малина!
Эх, дороги, пыль да туман, холода тревоги. Да…
Тронулись с песней. Машины шли, покачиваясь, как они наверно шли всегда вперёд, вперёд, устремлялись туда, куда вела их рука водителя. Сопка уходила за сопкой, снег упорно лез на капот, слетал по сторонам, гул движка то усиливался, то затихал, то зависали над пропастью, то шли по самому, то по краю, то взлетали, как птицы вверх, то камнем катили вниз, забывая про тормоза и надеясь на русское авось.
Белый лис, как путеводная звезда сиял на горизонте. То задорно подмигивая красными огоньками,
то пропадая за поворот.
Вековые деревья, удивляясь, пропускали нас дальше и даль, «куда вы с дубу упавшие путешественники? Что вам надо? Ведь там только снега да морозы, да небольшое окошко озерины, покрытой новым свежим ледком, подёрнутое одеялом белого, белого снега. Такого чистодевственного, что вряд ли можно представить.
Что мы ищем там, за следующим поворотом, взгоркой, ручьевиной, посапывающим болотцем?!
Эх, мА.
Вылетели на суходолы. Чудо Северной природы. Кругом болота чепыжник иль вековой лес, здесь поля, огромные просторные, сухие, да трава под пояс, да сопки по покраю, покрытые лиственницами под небо.
Притормаживаем в пролеске. Обочины перепаханы стадами недавно появившихся кабанов. И как они в прошлый то год не вмёрзли тут все. Осваивают новый ареал обитания «свинючие» животные :)
- Глянь, да тут свадьбу играли! Эк! Досталось молодой, удовольствия!
Железный конь притомился.
Весь в пару и жару.
- Сколь ещё ехать, - спрашивает Лёша.
- До Степановской 25. Там Мезенский тракт старый подойдет, потом Ключевская будет, тридцать пять за ней останется, даль памятная сосна в два обхвата.
- Трогаем, надо Саню догонять!
На Степановской тихо. О, под леском балок стоит, печка топится, трелёвочник. Прям от стоянки в глубь леса пошла шикарная дорожка, выровненная щитом трактора. Разве можно себе вообразить, что такой автобан будет средь тайги.
Готовят дорогу для заброски геологического оборудования да вахт. Промерзла хорошо. Наши машинки идут, как по асфальту, редко, редко зарезаясь в промерзший снег. Меж колесами, на обочинах, то и дело попадаются огромные глыбы льда. Кто-то пробивался тут с боями, досталось по-хорошему на орехи. Мы ж будто смотрим на остатки древнего тракта с высоты отсыпки автострады. Прекрасная экскурсия.
Саня влупил, так что и не видать его.
- Скор Леш, сосна будет.
Для смеху залезаем в сугроб одного из суходолов. Элька прёт, будто и снега нет.
- Хватит баловаться, - выезжаем обратно на дорогу в тумане и снегу.
Минут через двадцать догоняем Саню у заповедной сосны.
- Вот-вот, здесь всё написано:) – улыбаемся, шутим, смеёмся, радуемся жизни. На дворе истекает пятый час утра.
Через километр сворачиваем с зимника. Дорога закончилась. Осталось лишь направление. Впереди нас по одной колее бегут следы снегоходов, по второй старый, старый след ГТТшки, слишком широковатый, чтобы в него вписываться. Километров семь сидим на нем. Засада! Не доходя до Сол, след прямиком уходит в сторону Суксомы. Видать и там буровую ставят.
Стоим, смотрим, прикидываем. Саня: «Да я свободно целиной иду!»
- И чего ж мы стоим!
Прыгаем в машины, шпарим дальше. Пухляк разлетается по сторонам, накатанный след снежников пропиливаем, как фрезой. По прямой и вниз он не помеха. От, когда вверх лезешь, иногда хватает за колесо. Приходится раз. То и два отступать, да снова на горку взбираться. Задорно идём. Миновали отворотку на Сол, бывшую буровую и зарастающую вертолётную площадку. Через километр Лужины, что нас остановили в прошлый год. Подъезжаем, ого! Издали видим, что «Белый лис» уже по льду напрямую попёр. Подкатываем и мы. Потяжелее раз в полтора, пострашнее во все два. Ровно по колее без рывков. По сторонам льдины дыбятся. Кто-то видать тут ужо купался. Прошли, как по маслу.
Чем ближе к Пач, тем горушки покруче. На одной у Саши вырубает межосевые блокировки. Похоже, до конца пути. Подъемы начинают упираться. Теперь уж поднимаемся не со второго и третьего раза, а с пятого иль десятого.
Последний взгорок, спуск. Подкатываем к ручейку, что в Пач впадает. Можно здеся встать. До берега сто метров, Тольк тропку протоптать. Да буксом накатать. Не нам нать через ручей! Вперед! До конца.
Козлик перескакивает без проблем и сразу начинает лезть в последнюю горищу. С трудом дается лишь до половины. Отступает назад.
Элька, плюхается в ручей и как корова, понюхав берег, мыча, там и остается.
- Ёки, дело! Мотай лебедку! – лезу с концом к поваленным валежинам. Прихватываю пучок. Тефлоновый трос пружинит, чуть сдвигает брёвна вместе со снегом, тащит Эльку из воды. Забралися.
Разгружаем «Белого Лиса». Снимаем букса. Дальше ему ехать одному. Да и осталось то километра два не более.
УАЗка освободившись от груза со второй попытки, звеня, дрожа и визжа, взбирается на бугор. Букс по следу снежников поднимается в натяг. Огибаю Саню, лечу на встречу Пачозерью.
Темно, тихо в тайге, морозно. С километр отмахал. Начинаю присматриваться, искать отворотку на озеро. Нет и нет. Да, что такое. Дальше крутой спуск вниз. Ну, его. Постою подожду.
Присаживаюсь. Вдали вижу, появляется свет, пропадает, снова появляется. Пропадает. Может, что случилось. Жду. Жду.
Глаза слипаются, дремлю. Минут пятнадцать.
Вздрагиваю. Темно в лесу, уютно, хорошо, чуть падают большие снежинки. Стряхиваю снег. Ладно, надо возвращаться. Пыхтя, разворачиваю руками букс на узкой колее. Вскакиваю в санки, рулю обратно.
От, оказывается, что, отворотку проскочил. Слишком поздно стал за дорогой наблюдать, увлёкся. К берегу озера уходят два свежих следа. Хорошо бы мне по целику идти. Тут же и не в след и не меж получается. К-кувыркаюсь, туда-сюда, бросает, выворачиваю, пару раз улетаю в лес под ёлки, обтаптываю, выворачиваю морду собачки куда нать. Узко, кругом иль колея, иль стволы с пеньками. Разжарившийся, минут через цать, подруливаю к ребятам.
Они уже бивак оборудуют. Снег расчищают. Вещи выгружают.
Эх. И хорошо. То как!
Варим хороший супешник. Завтракаем плотно.
Решаем до утра подремать хоть часок. Команды не надо. Засыпаем моментально в сумерках восьми утра.
Пока. До утренней зори!
Девять утра. Светает. Вставать никто не хочет. Выбрался первым из машины. Понял, что поднимать кого-то бесполезное занятие.
Вывалил из кузова снасти, стал вязать уду для ловли зимней блесной. При том целю на щуку. Никогда ранее её не ловил на такую оснастку. Поэтому поставил зимний шнур 0,18 с разрывной нагрузкой больше 13 кг, намотав 30 метров на катушку. Вдруг щученция хорошая попадётся. Дак будет возможность стравить, и зарядил соответствующий вольфрамовый поводок. Блесенку взял AQUA окуневую, только большего размера, 19 граммовую. Дело осталось за щукой. Понравится ли блесна ей.
Перекусил городскими пирожками, прикинул, что светлого времени всего четыре часа осталось, перетерплю без еды, взвалил на плечо ледобур и скатился с горки к озеру.
Дальнего берега не видать. В дымке спрятался. Лишь мой след от мотособаки идёт, что в темноте катанул, пусть чиреет.
Вправо тоже конец залива теряется в тумане. Будто в зыбучую сказку озеро погружено.
Сделал пару шагов со следа. Воды!
Пошлёпал. Ближе к темному пятну верхний ледок окреп и стал держать. Выбрался за ночью образовавшуюся корку, забурился.
Хоть по суше, ловить.
Запустил AQUAу. Ну, давай блёсенка, сыграй, что-нить в стиле танго!
Достал дна. Глубина метров пять-шесть, вполне нормальная для прозрачной Пачозерской воды.
Подбросил блесенку с метр над дном. Опустил кивок книзу. Замер с две четверти от дна. Сам про себя считаю. Раз-два и так до тридцати. Слышу, как сердце колотится.
Вновь подбросил, стал удары сердца считать. Они чуть почаще секунд должны быть. Кивок висит соплёй вниз. Ель силы хватает блесенку удерживать. Считаю, смотрю. Вдруг: «Дырг. Дырг», так, совсем слабенько. Будто ёршик иль окунишка-матросик пошевелил. Что ж этому гостю рад. Первый же. Рука инстинктивно взлетает вверх. Сопротивление довольно приятное. Окушок, поди, грамм под двести будет!
Откидываю уду в сторону. Сам перехватываюсь за нитку. Темно-зелёный цвет нитки отлично виден на снегу. Поэтому без промахов тащу на себя, перебирая руками. У самой лунки сопротивление нарастает. Рыбка явно не хочет в дырку идти. Какое же моё удивление, когда в лунке появляется пасть щучки.
Выкидываю на лёд!
Зубастая выбрасывает блесну и азартно бьёт хвостом.
Некрупна и в тож время, как хороша!
Первая в моей жизни пойманная на зимнюю блесну.
В пол одиннадцатого друзья смогли перебороть сон и выбрались на лёд. Вначале неспешно и дрёмотно так. Как увидели щучку, в миг оживились. Что, как, где, чего? На блесну? Мы тоже хотим! Саша экипируется блеснами. Леша погружается в развалы балансиров.
Как ни странно выбирает лишь три
- На них всю рыбу возьму!
Решено ехать под остров, там летом крупные щучки прогуливаются. Очень хочется монстрика зацепить.
Возвращаюсь к стоянке. Бужу и прогреваю мотособачку
Товарищи никак не могут оторваться от места, где щучка клюнула. Там ещё пару лунок облавливают. Ни щучек, ни окушков.
Проскакиваю воду под берегом, загружаемся и едем под противоположный.
Пока блесны да балансиры распутываем, Саша успевает сделать с десяток лунок.
От острова идёт резкий свал, примерно на пять метров расстояния падение глубины на полтора.
Начинаю с шести, Леша на балансир с восьми.
Тишина. Вдруг Леша кричит: «Удар был!» Настроение улучшается. Рыба есть, её не может не быть. Надо искать. Перемещаюсь по лункам помельче.
Почему-то окунь отказывается атаковать тяжёлую AQUAу. Копаюсь в рундучке. По цвету и размерам приглянулась блесна «Шняга». Не темновата ли будет? На улице то почти сумерки, хот и день.
Всё ж ставлю. Примета такая, «коли сердце ёкнуло, глядя на приманку, ставь не раздумывая!» Размер блесны впечатляет. Коли окушки будут шевелить, щучка точно мимо не пройдёт.
Запускаю в следующую луну. Подброс. Замирание. Считаю. Ну, что за глупая привычка. Постоянно считаю, и когда сига ловлю, и коря на подъём, и тут. Пора бы внутренние часы включать:)
«Раз-два-три», - стучит сердце, - «четыре-пять-шесть», - идёт счёт. «Тридцать!» Вновь Подброс. Кивок замирает на три четверти от дна. По шнуру видно, что блесна выходит с боку, выравнивается прямо под хлыстиком, успокаивается.
«Десять-одинадцать», - идёт счёт. «Двадцать два», - не долго ли делаю промежутки между игрой. Успокаиваю себя: «Окунь, коли заинтересовался, ему надо подойти, прицелиться, и лишь потом он атакует».
«Двадцать пять!», - кивок вздрогнул. Взмах, сопротивление. Уда летит в сторону, мигом перебираю руками шнур. Что-т небольшое. Дак и отлично!
На лёд вылетает чудный окушок!
Как схватил то хорошо, все три крючка забрал.
Запускаю, только подкинул.
Вновь атака.
Небольшой, и всё ж радует.
Надо же на здоровенную блесну. Даже с ладошку окушки клюют.
Алексей радостно шумит: «Поймал, поймал!»
Бегу к нему. Как с первой рыбкой в сезоне не познакомиться.
Выбранный им балансир AQUA - «Буба» сработал! Кислотник под окушка с полосками.
Возвращаюсь к себе. Перехожу на новую лунку. Стараюсь двигаться по той же глубине вдоль острова. Да какое там, больше на метр получается. Свалы хорошие. Надо изучать. Летом всё по-другому кажется.
Тишина. Ловлю минуты три. От силы пять. Понял, если рыба активная, она себя проявляет буквально на третьем-пятом «подбросе-замирании». Дальше уж больше для собственного спокойствия ловлю, да думаю, вдруг кто ленивый подошёл. Разазартничается и хватанет. Нет. Нет тычков.
Собираю шнур в руку к удочке. Левой вынимаю блесну из лунки. Иду к следующей. Поглубже.
Смахиваю ногой снег, вода прет из дырок, Ей-ей!!! Лёд здорово придавило, иль уровень воды в озере повышается. Возможно и второе, так как и у берегов снег заливает. С одной стороны вода на льду, чухаешься, не присесть. С другой стороны, ногой смахнул остатки ледяной крошки с лунки, остальное напором воды выносит. Лови, как с лодки.
Запускаю тяжелую блесну. Быстро утягивает за собой тонкий шнур, смахивает петлю за петлёй с руки. Дна не достал. Спускаю с метр. Остановка. Подматываю лишнее под уровень льда. Взмах вверх, опускание. Замер. Счёт. Взмах вверх, опускание. Замер, счет. Пять раз. Тишина. Опускаю блесну на дно и буквально сразу делаю рывок вверх. Ох! Он какой, хитрой!
Окушок поболе предыдущего!
Запускаю блесну, делаю взмах, замирание, счёт, и резко отпускаю вниз к дну. Подсечка.
Второй окушок уверенно следует ко мне.
Попался полосатик! Надо же, как интересно атакуют блесну у дна при падении.
Так на ушку надёргаем.
У Саши почему-то не пруха. Лёш, то нет, нет, да подвыдернет окушка.
Почти обогнул остров. Поклёвки прекратились.
Может сегодня на свал рыба не вышла. Решено переехать в залив. Грузимся в волокуши. Минут через пятнадцать обследуем новое уютное место.
Первая поклёвка у Лёши. Промахнулся. Всё равно, радует . Рыба есть!
Саша пробует вначале на мормышку. Потерял уверенность в блёсны. Трудно с первого раза поверить, что на обычную железку без наживки может рыба клевать. Привычка и вера – они основное в Рыбалке.
Лёшу атакуют настоящие матроскины. Его «Буба» пришёлся им по вкусу. Шутим: «Буба» рулит! Акве, привет:)))
Прохожу с ледобуром. Делаю три ряда лунок вдоль берега. Где-нить всё равно рыбу найду!
Возвращаюсь хорошо согретый к ребятам. Беру свою «Шнягу». Пошёл окунька искать.
Глубина на дальнем ряду метров шесть. Нормально. Облавливаю пару лунок. Тишина. Краем глаза поглядываю на Лешу. Он окушков на балансир поддёргивает. Ладно, ладно, будет и на моей улице праздник.
Третья лунка откликнулась на втором подбросе. Окушок чуть шевельнул кивочек. С радостью подсекаю, знать и мою блесну рыба не обошла.
- С ладошку! Ишь резвый!
Присматриваюсь внимательнее. Расцветка блёсенки полностью совпадает с расцветкой окуня. Теперь понятно, как блесну подбирать. Поймал первую рыбку, положил на лёд и по цвету к ней блесенку подбираешь. Точно не промахнёшься с клёвом хищника.
На следующей лунке тишина. Двигаюсь так по рядку. Раз окушок заинтересовался, рыба будет. Дно, взмах, замирание, счёт. Взлёт, замирание счёт. Тик, тик. Слабенько. Будто ёршик обессиленный тыкнул. Два разка колыхнулся едва заметно кивочек. Иди сюда зладей, не будешь мою блёсенку терроризироваться. Удочка останавливается на полподсечки. Рука будто замирает. Потом с трудом преодолевает оставшуюся часть маха. Левой инстинктивно перехватываю леску. Правая уже выкинула уду и хватает ниже. На руках перчатки. Нитка звенит и впивается в руки. Хорошо не голые, мелькает мысль. Чуть проскользнула. Рыбинка идёт упорно к поверхности. Метр, второй третий. У самого льда резкий рывок. Стравливаю чуток. Понимаю, что нить не оборвать, и всё же форсировать события не стоит. Пусть монстрик погулят, силы поубавит. Кричу ребятам: «Щука! Помогайте!» Подлетает Лёша, скорая помощь обеспечена.
Рыбка подходит к лунке. Промелькивает голова, немного тяну посильнее на себя. Вошла в лунку. Напарник неумело пытается схватить за нитку. «Рыбину, рыбину прижимай», - наставляю я. Подтаскиваю повыше, он жмёт щуку ладонью сбоку ко льду. Выкидываем из дырки сообща на снег!
Радости нет предела
Щучка резвится, прыгает на пушистом снегу.
Понемногу затихает
Успокаивается. Я ж переполнен эмоциями. Может это счастье:)
Вдохновившись моей эпопеей со щуками, Алексей решает поменять своего шикарно «Бубу» на «AQUA». Выбирает побольше, 19-ти граммовую, чтоб уж рыбину Дак рыбина зачикерить.
Поклёвка следует почти сразу после отпускания блёсенки в лунку. Довольный тянет.
Окушара, что надо попадается!
Размером, как раз, с блесёнку :)
Саня, поглядев на мои успехи, принимается распахивать целину в соседнем заливе. Десятка два новеньких лунок украшают пейзаж.
Рыбка не оставляет его внимание.
Буквально в первой же лунке поклёвка. Кричит: «Есть!»
Бегу рассматривать трофей!
Надо же какие окуни проглоты
Сходил к товарищу. Вернулся к своим лункам. Надо заливчик проверить до конца. Поклёвки через одну-две дырки. Попадает соседний окушок. Жду, конечно, щучки иль окуша-трофея. В тоже время средние рыбки оживляют рыбалку. Помогают поставить руку, подобрать ключик-тряску под полюбившуюся блесну с учётом глубины и погоды.
Жирненькие попадаются
Чем дальше отхожу от ребят в залив,
тем клёв хуже. Возможно, сказывается завершение светового периода. На улице постепенно становится сумрачней. Да и понятно, до самого короткого дня в году осталась неделя. Саня по автокомпу глянул, восход солнца в 10.15. Заход в 14.00.
Торю путик, потряхиваю, полавливаю. Кивок немного обмерзает с ниткой, хотя вполне терпимо. Греет мысль, то на крепкую снасть щучка на 10 килограмм вполне реальна. Багорик, на всяк пожарный, теперя беру с собой.
Воду из лунок давит. Бурил, сухо было, вполне полежать на льду располагало. Сейчас чавкаю больше и больше. Впору «Потоп!» кричать.
Так, опробовав десятка три лунок, и любуясь красивейшими берегами озера, вернулся к ребятам.
Сейчас, рассматривая фотографии озера, подумал, и чего под самую тресту не пробурился. Обычно хищник прям в берег подходит. От же, засада!
Лёша, изменник. Оставив блёсны, переключился опять на своего «Бубу». И бубнит:))))) заветные слова: «Бубу, буба, буба рулит:)))
Кислотники в пасмурную погоду явно хорош. Теперь размышляю о блесне с раскраской одной стороны под кислотник.
Окушки до чего разошлись. Балансир не снизу, с головы стали хватать. Вот те и завершение светового дня!
Рыбалку решил завершить на щучей лунке. Наслушался рассказов бывалых, мол, одна щука клюнет, поймаешь. И тут же её позицию-засаду занимает другая.
Проверяю:
Взмах, застыл, считаю, взмах, замирание, счёт. Ткусеньки! Прям под щучку косит. Не уж то, – мелькает мысль, - «Не-е». Кто-то послабже следует к лунке.
- Окушок!
На этом пора завершать рыбалку. Сматываю в полутёме блёсенку. Собираю рыбку.
Ребята ближе к собачке переместились. Перешли на мормышки с опарышем и мотылём. Мелочи немного потаскали. Да и она перестала тыкать. Хватит на сегодня.
Пока, пока. Озеро, до завтра, бай-бай:)
Вначале четвертого возвращаемся на бивак. Ребята готовят ужин.
Я, сделав несколько следов вдоль берега - задел на завтра, и проломившись в несколько местах до слуза, тоже ставлю мотособачку на прикол.
Обед и ужин, два в одном. Чарка жаркого красного вина с друзьями. Разговоры, нескончаемые, медленные и быстрые, жгучие и веселые, журчащие и затухающие.
Около шести сдаюсь. Я спать!
Забираюсь на дальнее сиденье Эльки и под мерное побуркивание дизелька ухожу в другой мир. Мир сна, отдыха и покоя :)
Новый день.
Просыпаюсь в шесть утра. Боки отлежал. Пора бы и вставать. Делаю над собой усилие. Вновь щурю глаз. Половина седьмого. Подъём. На моё пожелание подниматься, отряд ответил недоброжелательным мычанием. Что ж пойду сам.
Выбираюсь на свет в кавычках. Светать только в десятом начнет.
Варганю завтрак.
Прикидываю, что взять с собой. День то совсем мизер. Останавливаюсь на сухофруктах с орешками. Отправляясь, проверяю наличие пакетика в кармане. Еся.
Спускаюсь к мотособачке.
На склоне свежий волчий след. Дошёл до нашей тропки.
Потом перепрыгнул и побежал скачками
Прогреваю движок. Вчера вечерком спускался. Сдергивал буксировщик с места, чтобы после слуза гусенку не прихватило. Пробую тронуться. Движок набирает обороты, машина стоит. Толкаю вперёд, рывком со свистом сдвигается с места. Где-то примёрз.
Еду по ледку, вода замёрзла на следу. Рядом под снегом слуз. Направляюсь в сторону острова. Следов от снежников много. Старых и новых.
Приглядываюсь, который к перешейку идёт. Нет, нет, от один мелькнул сильно занесенный. Пропускаю. Пока пойду по накатанной широкой дороге. Она уводит меня дальше и дальше, и, в конце концов, до избы остаётся метров двести.
Разворачиваюсь обратно. Возвращаюсь на занесенный след. По нему прямо на перешеек.
Впереди вижу выступившую в следу воду. Замерзла? Нет? Поди, узнай!
Прибавляю газ. Не доезжая до темного пятна, проваливаю след, на скорости выскакиваю. Снова проваливаю. И так до берега. Выбрался.
На перешейке посуше.
Переезжаю на противоположную сторону. Делаю крюк. Смотрю на след. В нём проступает вода. Рулю обратно на перешеек.
Здесь малюсенькая полоска без воды.
Гуся забита сырой шугой. Приходится валить букс на бок. Заниматься чисткой. Было бы где по сухому поездить, само бы вычистилось. Тут кругом вода.
Вытаскиваю комья сырого снега, отбиваю молоточком вчерашние льдинки. Один каток вмёрз намертво, прям коньком-полозом стал. Из-за него стронутся то с места и не мог. Теперь понятно. Сколачиваю лёд. Руками раскатываю каток. Нормально. Жить будет.
Поднимаю волокушки гуськом, чтоб не примерзли.
Беру бур, иду сверлить лунки. Сделаю их побольше, с запасом, чтобы в светлое время только рыбалкой заниматься.
Жаль, плохо здесь знаю рельеф дна. Теперь уж жалею, что кого-нить не растолкал. Сейчас бы помощь в определении глубины и прокладки путика здорово пригодилась.
Я бы сверлил, товарищ глубину мерил и говорил.
Что ж ориентируюсь на рельеф берега, закладываю один ряд лунок за другим. Получается четыре ряда и пару рядов до противоположного берега. Запыхался, устал. Возвращаюсь к буксу. Начинают проступать очертания предметов. Сумерки постепенно развеиваются.
Самое время начать рыбалку, где-то вот-вот щучка должна проснуться.
Встречу её пробуждение ударной рыбалкой на водоёме:)
Беру уду с вчерашней проверенной «Шнягой», начинаю обследовать лунку за лункой.
Странно, совсем не клюёт. Толи сегодня на другую блесну надо ловить, толь рыба ещё не проснулась. На пятой иль шестой лунке вялая потычка. Промахиваюсь. Что ж, топаю дальше, лопатя чуньками снег с водой.
Слышу голоса ребят. Идут ко мне из-за острова. Выспавшиеся, довольные. Алексей не доходит, остается и бурится в узком горле-проливе меж островом и коренным берегом.
Саша добирается до меня. Показываю ему место, где была поклёвка. Пробуй!
Он сегодня на мормышку нацелен. Да и правильно, какая снасть по душе, на ту и надо ловить. Так в жизни всегда б делать, сколь хорошо бы было:)
Клёв у напарника начинается буквально через пару минут после отпускания наживки и проходит до того бурно, что я начинаю здорово сомневаться в результативности своей блесны на сегодня.
Подходит Лёша. В проливе ноль. Вначале пробует своего «Бубу». «Буба» сегодня тоже молчит. Переходит на лов мормышкой. Выбирает место посуше. У него сапоги с галошами выше болонька. Протекают.
Вот у меня чунь! Обращаю внимание, что в правой чуне подозрительно сыро. Начинаю осматривать. Батюшки мои, прямо у галоши дырка. Всего быстрее неосторожно бур за собой тащил. Прорезал! Начинаю соображать, чем заклеить. Копаюсь в кузове, как специально скоч оставил у машины. В нарукавном кармане выуживаю дежурную изоленту. Затираю насухо газетой поверхность чуня. Клею ленту. Подержится скока. Толь теперь по воде хожу правой ногой на носочке. Как подраненный. Не охота проверять качество склейки.
У Сани меж тем клёв не прекращается, Леша тоже начинает руками махать.
Решаюсь организовать лов жерличками. Сколь раз себе говорил, лови на одно, что-то. Нет, да и не удержусь. Принимаюсь за старое. И что бы ты думал, откладываю блесну, начинаю ставить поставушки. Три из дома готовые взяты. Быстро заряжаю. Остальные прям на месте начинаю вязать.
Саня исправно поставляет живцов.
Мотаю, цепляю, втыкаю, завязываю, выбираю луну, заныриваю. Выставляю флажки. Ет они у меня не очень стоят. Все норовят живцы катушки распутать. Подгибаю пружины под разным углом. Нахожу, что крупные живцы успешно разматывают нить, изображая поклёвки.
Так и бегаю. То жерличкой занимаюсь. То несусь к роспуску.
Ого!- на дальней от берега поклёвка была! Кто т живца утащил. Начинаю стараться наживлять рыбок через рот. Проверенный способ. Живца точно не стащит.
Прям под носом поднимается флажок. Между мной и Сашей. Откидываю кружок, хватаю нить, резко секу на себя. Есть! Подвожу к лунке. Небольшой Щупак.
И всё равно приятно. Задел положен.
Так, так сейчас ещё жерличек навяжу!
Какое там!
У Саши тоже поклёвка. Говорит: «Помогай. Кто-то серьезный!»
Скидываю перчатки и голыми руками, не пережимая пальцами тонкую леску, подвожу к лунке. Рыбка хороша, здоровенная. Сквозь толщу воды не успеваю определить породу, монстрик дёргает и устремляется на глубину. Спускаю леску, шумлю: «Саня стравливай леску с катушки!»
- Да нет её больше! Всего шесть метров намотал. Удочка то сиговая, для моря!
- Да, ты чего! Надо метров по тридцать мотать. Давай уду.
Тянется с ящика, пытается передать мне уду, в этот момент отвлекаюсь от лески. Пальцы предательски пережимают её, бзиньк! «Сошла», - немного расстроенный произношу я. Оставляю Сашу с удочкой. Сам занимаюсь своим беспокойным хозяйством.
Теперь уже лихо доставляю и делаю жерлички. Мастерская кипит. Материалы и оснастку взял с собой. Только шуруди!
Всего семь получается. Примерно с десяти до одиннадцати самый клёв. Флажки срабатывают один за другим. Мимо, мимо, мимо! Видать шнурки хватают живцов, либо сдергивают их, либо отпускают. Если б руки не мерзли, то всех бы через рот наживил. Так всё ж некоторых в спинку протыкаю. Постепенно затихает клёв.
И тут до меня доходит. Что я самое то щучье время пропустил, занимаясь постановкой и беганием меж флажков. Эка, меня щучка провела, иль желание помать её, во что бы то ни стало?
Иду к волокушам за удой.
Красота то рядом.
Вновь беру уду с блесной. Иду по лункам. Не клюёт, не клюёт, и здесь не клюёт.
Подхожу под самую тресту. Здесь глубина совсем маленькая, с мой рост, то и меньше.
Лёша, покуривает. У него подзатихло.
Запуск, замирание и тычок! Аж, глазёнам не поверил. Неужели!
Подсекаю молнией. Рыбка на льду. Конечно, не щучка и всё ж окушок подтверждает, что моя блесна сегодня не отвергнута и может быть вполне атакована разгорячённой рыбой.
Парочка друг за другом.
Молчок.
У Лёши поклёвки пошли. Сорожины с лапоть попадаются. Бегу к нему смотреть монстров.
Хороши. На жарко вполне, вполне.
Возвращаюсь удовлетворенный к удачливой луне. Запуск, замирание, счет. Повтор. Тырк. И еще окушка взял. Радует, ну думаю сейчас покажу всем мастер-класс. Как надо ловить и на что!
День второй, о том, как я решил показать мастер-класс.
Это классное чувство. Будто рыбка в очередь выстроилась, и приходит мысль так будет бесконечно. Да и как же. Опустил в лунку. Поймал окуша, опустил, поймал. Добежал до товарища, вернулся. Опустил-поймал.
- Сейчас буду мастер-класс показывать, произнес довольно громким голосом. Дальнейшие комментарии и восхваления моих достоинств, как рыбака, выстроились в очередь:)
- Мммм, - рыба почему-то замедлила. «Ммммм», - жду, тряхнул блесну. «Ну что ты там, заснула что ли. Ммммммм», - кивок приспокойно задремал. Тряхнул, подбросил, замер, посчитал, упал блесной ко дну, вознесся выше. Полный игнор. Странно.
«Сейчас!» - перехожу к новой лунке вдоль тресты. «Сейчас»,- скидываю ногой снежную крошку, вода выжимает наверх остатки снега, плюхаю блесну.
Она летит, ниже, ниже, глубина больше на метр. Да как так? Расстояние до травы с метр. Впадина. Подкидываю блесну. Замер. Жду, жду, подкидываю.
- Рыбаааа!!!
Ни с чем несравнимое чувство пролёта. Пока ещё пыжусь. Пождав здесь, бегу на следующую лунку, потом дальше, дальше. Путик уходит, вьется, загнул вдоль берега обратно, перешёл дорожку букса, начинаю на другой стороне. Да, что такое творится. Ни поклёвки. Трудно поверить. Неужели мысли, да на ф..., конечно случайность. Там была стайка, да вся вышла. Сейчас надыбаю новую.
Сейчас затягивается, и явно превышает отведенный час. Время предательски перескакивает на следующий. Что же происходит? Почему активный на одной только лунке окунь больше нигде даже не тыкает. В тоже время у ребят, затихнув в одном месте, начинает клевать на другом. Они постепенно смещаются дальше от пролива.
Наблюдаю, взмахи руками, слышу восклицания, усердно играют мормышками, упорным воздаётся. С клёвом нормуль.
Да, не пропусти клёв щуки с жерличками, может и другую бы блесну подобрал, кто знает. Под островом ряд заканчивается.
На следующие не перейти. Воды выступило столько, что в два раза скрывает мою голошу, и уже стоя на кончике носка с трудом высовываю из-под воды приклеенную на чунь изоленту.
Походив вокруг лужи, направляюсь по рядку лунок поперёк залива. Противоположный берег повыше и покруче. Глубина может быть ужась.
Выбирать не приходится. В первой лунке два метра, во второй четыре, в третьей шесть, в четвертой опять шесть. Ого! Да здесь подводное плато иль ступенька. Это интересно. В следующей лунке опять шесть метров. Добираюсь до серёдки пролива. Глубина постоянна.
Время предательски бежит к сумеркам.
Поклёвка. Кивок шевельнулся. Как давно её не видел, и всё ж не промахнулся. Упорный рыб быстро поднимается к лунке. Тольк бы не сошёл. Очень нужно для поддержания настрою. Окушар. Больше ладони. Здорово.
Постоял, половил. Больш никого. Смещаюсь ближе к обрывистому берегу. Глубина остается неизменной. Поклёвка. Крупненький матроскин радует меня на льду. Немного больше блесны. Ужась какой жадный.
На следующей лунке гораздо мельче. Плато закончилось. Начинается подъём. Тишина. У берега метра два, тож молчок.
Второй ряд в запасе. Возвращаюсь по нему обратно. Весь в предвкушении. прохожу перегиб дна со свала к плату. Тычок. Промахнулся. Больше не повторяет.
Двигаюсь дальше к центру пролива. Глубина и здесь постоянна. Хорошая поклёвка. Окунь.
Ну да ладно, лов становится явно интереснее.
Перемещаюсь дальше.
Подбрасываю, замираю, счет, подбрасываю, замираю. Тырк, тырк. Слабенько так, как окушок. Только слишком рано. Окушок подольше заставлял играть и ждать. Здеся, видать, азартный попался.
Подсёк. Рука натыкается на препятствие. Немного идёт вверх с замедлением, перехватываю нитку левой, правая уже выкидывает уду в сторону. Вывожу левой, перехватываю правой. Перчатки рулят, рыбинка упорствует. Большущий кто-то. Ору громко: "Попалась, щука!"
Вывожу в лунку. Мечется подо льдом. Подтягиваю постепенно, совсем мелькает рядом, на себя. Попадает в лунку. Выбрасываю на лёд.
Хорошо, зубастая.
Внутри радость, успокоение, умиротворение. Всё стало иметь смысл и очертания. Я её взял.
После поимки рыбалка доставляет истинное удовольствие. Клюёт - ни клюёт, какая разница. Она попалась. На этой же лунке попадается следом окушок.
Знать недалече друг от друга держатся.
Перемещаюсь вновь. Резкий тык, до того сильный, что чувствую его мощь в руку. Вспоминаю, как один раз давным-давно на Пачозере окуни подполкило долбили. Поклёвки именно такие же резкие. Немного подтаскивал и следовал сход. Мой же напарник Валера, на большую мормышку в соседних лунках успешно вытаскивал сих монстров. Видно, ключик лова крупного окуня на зимнюю блесну мне ещё предстоит найти.
Попадается окушок, ставя жирную точку на рыбалке.
Начинает заметно сереть. Пробую с десяток лунок. Затихло. Несу снасти к буксировщику. Выкладываю, любуюсь уловом.
Иду снимать жерлички. Хватит на сегодня.
Ребята тоже собрались и пошли к машинам пешим, оставив мне вещи.
Жерличка за жерличкой. Аккуратно снимаю живчиков, отпускаю гулять. Растите. Вам и так досталось.
Последняя, как и остальные не распущена. Беру в руку кружок, начинаю вращать ручку катушки. Нитка ложится на барабан. Стараюсь подобрать угол, чтобы наматывалась равномерно. Немного упруго тащится. Потягиваю. Да-а, показалось. Ледок попал в отверстие кружка, где проходит нить. Отламываю льдинку. Дальше мотаю. Глубина около семи. Неспешно. Последняя. Последняя в наше рыбалке на озере. Вечером ужин и в путь. Какой он...
Резкая потяжка. Еле удерживаю рукоятку барабана в пальцах. Перехватываю нить левой рукой снизу. Рыбина тащит на себя и упорно стравливает нить. Под самым льдом, - соображаю. Не надо форсировать. Могла только схватить.
Упорство продолжается не долго, минуты три. Удаётся завести в лунку и с водой выбросить на снег.
- Щучина! До чего приличная. Двойник глубоко в пасти. Живчик поднят выше на поводке, почти не пострадал. Так и не понял, то ли её медленно поднимал, и она не сопротивлялась. То ли она постепенно поднималась с живцом кверху, и когда поняла, что живец уйдёт от неё в лунку, произвела атаку.
По любому неожиданная и приятная удача.
Собираю снасти и рыбу в волокуши. Укладываюсь. Ставлю волокуши на подмерзший след. Раскачиваю букс, чтобы размять гусёну. Прогретый двиг с места берёт легко поезд. Лечу к ребятам.
Промелькнуло озеро. Саня включил фары, маяки светят!
Впереди подъём. С ходу штурмую его. Опаньки. Приостанавливаюсь, гусёнка мигом прорезает зачиревшую колею и бешено крутит по мху. Понятно. Зову ребят на помощь. Никак неохота обоз разгружать. Они за передок, я подгазовываю. Поднялся в горку.
Разгружаю вещи.
У товарищей уже готовится неприхотливый ужин. На газу быстро получается. Иду с котелком за водой. Скусен пачозерский чай.
Обдумываем обратную дорогу. Предлагаю первые горки пройти на буксировщике: «УАЗу гораздо легче подниматься налегке. Потом догоните меня». Соглашаются.
Поел, упаковал вещи, бросил обратно в собачку 25-литровую канистру с бензином. Пусть передок пригружает на подъёме. Махнул рукой да и дунул вперёд.
- Догоняйте!
Прикидываю. Минут за пятнадцать соберутся, прогреют машины, потом до ручья. Может на ручье минут пятнадцать с переправой, иль полчаса коли лебёдки потребуются. Потом в гору полезут без разгона. Может сразу, может еще придется, где потаскаться. Примерно с полчаса-час имею преимущество. При моей крейсерской скорости 15 км, от пяти до двадцати пяти, они меня вполне догонят на первых двадцати км. Ладно, самому интересно как-букс в горы полезет. Зачиревший след снегоходов сейчас прорезан колеёй джипов.
До отворотки, где потерял ребят, по своему следу доехал совсем легко. Никак не мог представить, что к озеру меня так кидало и останется такой ровный след. Ни разу не слетел в сторону.
Вывернул на дорожку. Тут старая буранка. «Опанька, как классно!» - не даром днём звук снегохода слышал. Свежий след идёт прямо поверху колеи машин. Честно, что не айс, и в тоже время кое-где подравненные края колей.
Примеряюсь, прикидываю, как лучше вести буксировщик. Понимаю, что удерживать его на направлении сил, не каких, не хватит. Даю ему спокойно падать в колею, газ чуть убавляю и он, рыская мордой, переваливаясь с одной на другую сторону, потянул вперёд вполне прилично. Руки с рулем спереди на уровне пояса слева на право мотаются. Не напрягаю. Даю полную свободу буксу.
Ручей. Собираюсь, примеряюсь, лихо прохожу по накатанному следу снежников. В горку выжимаю полный газ. Ползу. Вначале букс лезет резво, потом скорость стихает. Вариатор перестраивается, и более низкооборотистый звук движка начинает радовать ухо. Собачка тяговито лезет с обозом вверх. Класс! Поднялся. Теперь дальше.
До Солозера долетел, аж не заметил. Когда подъехал к сухой ручьевинке перед Солом, даже не поверил, что так быстро добрался. У вертолётной площадки моё счастье заканчивается. След снежника уходит в сторону озера. Я остаюсь один на один с колеёй джипов и старым разрезанным бураньим следом. Снижаю скорость. Начинаю попадать то в колею, то меж колей на серёдку. Выворачиваюсь, кручусь, прицеливаюсь, иногда валю букс почти на бок, чтобы он шёл прямо в колее, выскакиваю, чуть не ловлю сосенку на обочине. Понимаю, что начинаю лихачить, останавливаюсь. Пора перекурить, остыть. Пусть эмоции спадут. Сердце утихнет. Посижу в темноте, послушаю ночь.
Небольшой ветерок перебирает макушки сосен, иногда кидает сверху горсть пороши. Уютно, спокойно в киселе, стволы ближних сосен лишь угадываются. Чем дальше, тем лес больше сливается со снегом и небом. Интересно, тот волк совсем людей не боится?
Вспоминается, что в 90-х годах у нас по весне здесь случай был. Волк днём подошел к нашему следу, потом сопроводил его метров двести, перешагнул и подался в сторону. Мы тогда возвращались пешим с Чумров на Солозеро. Было светло. После обнаруженного следа и каскада нестройных мыслей шаг по любому стал стройнее и увереннее. Быстро мы тогда до открытого места добрались через озеро да в избуху. При чем лапа волка была ни в пример той, что с утра на Паче видел. На Чумрах тогда встретился явно матёрый самец.
Мысли скользят по поверхности, приходят и уходят. Сердце успокаивается. Прислушался. Звуков двигателя не слыхать. Что ж, дальше.
…Рождественские ёлки, мерцают огоньками, синими, фиолетовыми, красными, зелеными. Они струятся по ветвям, переливаются, стекают вниз, иль поднимаются к роскошной серебристой звезде. Потоки машин несут горожан по домам. Хватит трудиться. Тяпница. Завтра каждый сможет заняться, чем душе угодно. Тепло, хорошо, мило, душевно, горячий "Американо" бодрит, придавая мечтам объём, воспоминаниям краски и очертания....
…Темный, темный пачозеркий лес. Сосны слились с небом. Пора вставать, жар отступил, сменяя место приятной прохладе. Руки просят руля. Сейчас, сейчас будете допущены. Только палец с порванными связками перевяжу. То трудно ему в походе приходится. Хочется братьям помочь, да за руль покрепче держаться, да не может. Боль мешает. «Сейчас тебя поставим в резерв», - бубню, ворчу, усмехаюсь в усы, ласкового глажу, перевязываю бинтом. «Ничего доберемся до дому, там отдохнём».
Пошевелил, заяц с ушами получился. Прикольная тень.
С первого рыка затарахтел приветливо движок. Приглашает в поход. Свет слабенький, при наборе оборотов разгорается. Да коли чего, в запасе налобный фонарь имеется.
Толкаюсь ногой, трогаюсь. Собачка уверенно рыскает по колее, немного, метро пятьсот и выхожу на дорогу буровиков-геологов. Они буровую меж Суксомой и Солом поставили. Колея от ТМки широкая. Позволяет разгоняться, входить в виражи под наклоном. Действо захватывает.
Древний заповедный лес, до ближайшего жилья больше ста, зимняя ночь окутала всё окрест. Ты один на один с природой, стихией, временем. Ты полностью предоставлен себе. Почему ты. Может я! Я здесь, я живой, я несусь, лечу по тайге, это я вхожу в виражи, выравниваюсь на прямых, взлетаю в горки, притормаживаю на спусках, уворачиваюсь от ленивых лап елей, ломких веток мелколесья. Как знакомы эти места! И пешком хожено, и езжено-переезжено и до сих пор они заповедные. Чистые. Что-то есть большее, чем просто тайга. Что-то. Пересекаю болото, что в прошлый раз на джипе плыли, ныряли, лебедились. Мелькает сумашедшая мысль резануть по нему прямо на Кепинскую ветку, сам Мезенский тракт. Останавливаю себя, задор хорошо, эмоции излишние гибельно. Болото ГТТшками испахано. Колея больше полуметра есть, напрыгаешься в темноте. Да и ребята сзади идут. Не хватало им переживать и думать, куда меня с основной дороги унесло.
Огибаю болотину справа по лесу. Летние лужины замёрзли основательно, только кое-где видны вывороченные куски льда. Мощная техника шла на буровую. Лёд ломала, как хлебцы. Случаем залетаю на одну. Встряхивает отлично, выбрасывает в колею, приходится поддать жару, чтоб букс не зажало. Рррвет вперёд, выскакиваю на дорогу. Не ф.. расслабляться. Не в "кошки-мышки" играем. Тайга не прощает бахвальства и геройствования.
Чу, слышу шум движков. Вижу впереди море огней в лесу. Останавливаюсь. Выключаю свет, глушу движок. Столько техники, людей, здесь вдали от города! Рассматриваю движение огней, понимаю, где машина стоит, где налобник перемещается. Кто это? По времени Мезенский тракт явно. Постоял, посмотрел, понаблюдал. Геологи, точно они. Им по барабану кто едет. Завожусь, поехал. Прямо на вливании моей отворотки в основной тракт стоят в разброс Уралы, вездеходы, трактора. Люди движутся, суетятся, грузят, тянут какие вещи, тюки, бочки. Медленно проезжаю, как картину из сна. Меня заметили. Слышу чьи-то слова: "Мотособака". Объезжаю последнюю машину краем дороги. Выхожу на простор. До свиданья, люди из сна.
Дорога почти не разбита, лишь местами Уралы вплели свежую колею, тут под низом пески, так, что особо ничего экстремального не жду.
Через километр подъезжаю к памятной сосне. Обхожу её кругом по целику. От, попал, пытаюсь букс повернуть рулем, он наоборот в обратную сторону заворачивает. Остановился, дошло, не надо в пухляке рулить, надо просто наклонять буксировщик в сторону поворота. Получилось сразу. Припарковался, присел, послушал время, тайгу.
Тишина. Двигателей не слыхать. Что ж дальше поеду. Километров пятнадцать позади осталось.
Дальше дорожка шла по нарастающей. Чем больше я вторгался в еловые леса с суглинистыми почвами, тем больше попадало по дороге провалов и прорезанных колей. Урал режет отменно, от начала и бес конца. Некоторые ямины впечатляли. Каким-то чудом удавалось их миновать на скорости. Вдруг кто-то шепнул. Потише. Скидываю газ. Огибаю нависающие ветви могучей ели. Прямо навстречу торчит заостренная оголенная стволина. Будто кто кол-шип поставил на века для защиты лесов от инаков. Почтительно объезжаю.
Дальше разгоняюсь. Стараюсь предугадать дорогу за поворотом, бугорком, холмиком. Когда влетаю наверх, действую уж по обстановке, либо просто отпускаю руль и качу, отдыхая, либо лавирую круто в сторону, обходя льдину, снегом запорошенный подозрительный холмик, вывороченный корень. Кто-то хватает за шкирку. Слышу треск. Остановился. Ба, да у меня капюшон на куртке унесли. Светанул назад, лежит приспокойненько с оторванной молнией на второй волокушке. Надо ж сервис не подкачал:)
Спускаюсь вниз, уступами, ниже, ниже. Вспоминаю, да яж здесь на РМке кувырнкулся. Там Дима с Тарасом меня обратно на колеса ставили, прошлый то год иль уж позапрошлый, Саню на лебеде вверх тащили. Неужели озеро разливное. Дорогу оно постоянно заливает. От и называю Разливное. Ребята сказывали окушок в нём водится, да никто не пробовал. Дальше едут «за туманом». Рыба тут с лапоть точняком разрослась. Миную болотинку, скольжу по льду-дороге, подо мной с метр водицы. Раз машины, прошли, мне неча пужаться.
Фото сего места. 2008-го
Поднимаюсь вверх. Колеи вкривь идут, под высоким наклоном. Ель удерживаюсь, карабкаюсь вверх по круче. Вспоминаю, как Диму тут на 400-ке удерживали, чтоб не кувырнулся. Да было время - были герои.
Забрался, почти не вспотев. Да и дорожка такая, что мороз совсем не ощущается. В одних перчатках тепло при тепло. Хотя ночью прыжок до минус двадцати пяти обещали.
Подъёмы, болотины, их тут много после Заливного, одна за другой расположились. Лишь небольшой перелесок между ними и следующая. Помнятся хорошо те места:)
Дорога ныряет резко влево, ухожу по ней, заваливая букс в вираж. Ух, проскакиваю подзанесённый след снежников напрямую. Ладно, по дороге надёжнее. След тут в подлеске чуть видать, на болотине потеряешь, потом тори целину. Тоже самое получится.
Знакомый поворот направо, ой, как знакомый, да вон наш бивак под снегом. Стояли тут лагерем в 2008-м.
Как недавно это было, по ощущению целая эпоха прошла. Может время сейчас по другому течёт. Раньше на службе служил. Год за годом, инструкция, приказ, инструкция, выполнение, контроль, отчет, справка, рейды, проверки, кабинет. На третий год начало мерещится, что я лошадь с зашторенными глазами. Бегу быстро, быстро, даже остановиться и оглянуться некогда, и ужасно, ощущаю, что бегу по кругу. Сколь и чего мы не делали, результаты не изменялись. Модернизировались, совершенствовались, соединялись и делились, создавали новые подразделения и возвращались на старые проверенные рельсы. Мир вокруг не изменялся ни на йоту. Будто мы были не в нём, будто, были какими-то масюхонькими мошками, кружились, пищали около огромного шара, и он катится сам по себе не замечая нас.
Примерно с половины службы понял, что для неё благо - это полный застой. Тогда человеческие мозги в конце концов справляются с бесконечными горами никчемных бумажек и выделяют истину. Пусть совсем маленькую и все же действо. Остальное всё Блеф, сжирающий силы и деньги целого поколения. Двадцать лет службы и ничего в мире не изменил, и не сделал. Всё само по себе наладилось и улучшилось. И роль моя в этом была совсем мизерная.
Гражданка, время, свобода, что и как. То, другое, третье, понимание, в жизни самое дорогое время, и цены оно не имеет. И каждый день бесценен сам по себе. И, проживая его по своему душевному порыву, делаешь что-то особенное ни с чем не сравнимое. Что-то чуть, совсем толечку ёкает во мне, с трудом, кость она уж встала за годы, и рядом начинается движение. Появляются люди, единомышленники, интересы, идеи. Всё сливается в небольшой ручеек, он встречается с таким же, уже небольшая речка. Пусть небыстрая, таёжная, спокойная и она чистая, чистая, прозрачная и на дне её водятся хариусы. Такова жизнь проста и непостижима.
…Спуск в долину, незамерзающий подземный источник сочится на дорогу. Каскады льдин, скольжу по ним, запоминаю, нужны шипы для гусёны. Обязательно нужны шипы! Это безопасность водителя и пассажира. Последняя ледяная горка. Иду в натяг. Задние волокуши летят где-т рядом. Пущай летят. Они сейчас пусты. Внизу широкая заснувшая ручьевина.
Постоялый двор. Здравствую, дружище.
Я пришел к тебе. Напои, накорми, как ты делал сотни лет. Как встречал мезенские и архангельские обозы. Как давал коней, постой, кров. Помогал, согревал. Что ж ты лег и не можешь подняться?
Не уже ль время не повернуть вспять. Не поднять твои коньки под небеса, не заржут кони в твоих стойлах, не раздастся гиг почтовой упряжки, не пролетит мимо лихой ямщик. Не прокряхтят груженые мезенской рыбой сани. Не закипит самовар в твоих хоромах. Всё кануло в бездну. Имя, которой революция.
Присел на капот. Ветерок начинает подзадирать рукава. Холодает. Поди, к двадцати подтягивает. Прислушался. Наших не слыхать. За спиной тридцать пять. Впереди ещё столько.Ждать? Нет. Нам вперёд.Завожу букс,Трогаю с места. Буквально в горке вылетаю из волокуши. Так, спокойнее, спокойнее. Поднимаю перевёрнутый букс. Не надо газовать. Силы и азарт работают в противоположные стороны. Ехать далече. Поедем со вкусом.
Трогаю. Теперь уже в натяг. Торопиться неча. Впереди северная бесконечная ночь.
Лес, перелески, болотца. Суходолы.
Глянул позадь. Появился подсвет на небе, мелькнул на макушках. Ну, уж, то наши догоняют. Ладно, поеду вперёд. Там дорога с края суходола на серёдку выскакивает. Надо место для погрузки найти. Километра два. Фары постепенно приближаются. Выбираю боковую колею поудобнее, забираюсь в неё, останавливаюсь в предвкушении. Всё ж км сорок то отмахал. Машина какая-то странная. Фары высоко, сверху огоньки. Мож ребята чего на джипах наваяли, не заметил давеча. Приближается, урча мощно. Дак, это ж УРАЛ, грузовик, пустой идёт. Так ладно, мне дальше.
От Ключевской до Степановской с десяток километров. Приостановился у вахтовки, прям против дверей. Кто есть, сейчас выглянут. Точно дверь приоткрывается, выглядывают двое молодых ребят.
- Ребят, сзади джипы пойдут, коли спросят, скажите, что проезжал.
- Добро.
Желание остаться, отдохнуть в тепле, да чайку испить утопил в глубине. Поеду. Надо все ж машину свою испытать. Сколь выдержит.
Дорожка то не сахар стала. Колея после УРАЛа крепко заузилась, тем боле по суходолам снега подмело, он его и прорезал. Жесть. Пускаю собачку вскачь, то ложу почти на бок, чтобы под креном шла строго вперёд. Она гусёнкой один края колеи скребет, вперед толкается, по второму краю капотом скользит. Все ж выкидывает иногда. Да так бросит, что и не поймешь, как на бруствере оказался, обратно падаю по косой, движок утихомириваю, вливаюсь в колею и дальше. Не дремли брат, тут тебе силы беречь надо, и движения точны, и отточены должны быть. Ювелирная работа.
Тольк в хвастовство мысль ударилась, кинуло. За руль удержался, уравновесился уже за бруствером. Тольк хотел обратно в дорогу вписаться, глянь, рядом буранка ровнёхонька стелется. Ель припорошена.
- А, что! Вдарю ка по ней!
Вдарил здорово. Километра с три. Сам то вижу, что она левее и левее забирает, потом уж след заворачивающихся снежников замечаю. По ним тож обратно. Надо же сколь здесь бывал, и всё равно по неволе меня вместо Тучки на Чумры повернуло. Километров через семь к речке Пачуге бы выехал.
Умора, тороплюсь обратно, чтобы со своими не разминуться. Да чувствую, скоро бенз кончится. С утра по озеру накатал, потом, не заправляясь, поехал. Мысли бегут, струятся, дак у меня же для пригрузки 25-ти литровая канистра бенза. Класс!
Осталось ей прицельно в бензобак попасть. Ладно, по месту определюсь. Выскакиваю на дорогу. Следов наших нет.
Вписываюсь в поворот. Передохнуть, да куда там. Разве остановишь джигита. Метров через триста вновь выбрасывает из колеи, пролетаю через дорогу, пробиваю бруствер, и с ходу несусь в ельник. Отпускаю газ. Бл..., самоход, машина не останавливается и рулит в здоровенную ель. Молочу рукавицей по кнопке выключения движка. Где там её на ходу то нащупать. Влетаю в ель.
Жду удара. Чих, встал. Собака впилилась под елку и каким-то чудом миновала ствол. Сейчас только задница торчит из-под ветвей. Хорошо в лесу снега по колено. Выбираюсь из саночек. Прикидываю, как её оттуда выскребать. Заднего хода то нет. Туплю совсем. Забываю, что есть лебёдка. Можно и задом пятится. Усталость туманит мозг. Зато душа требует продолжения банкета.
За елью в трех метрах впереди резкий подъем вверх. Надо же в сопку упереться. Ну, хоть б… пять метров. Выбирать не приходится. Обтаптываю букса, завожу. Даю четверть вперёд. Захожу спереди поворачиваю нос на цать градусов к дороге. Прикидываю, должон вписаться.
Так и делаю. Четверть вперёд, цать градусов к дороге. Волокуши, как специально за ствол вцепились. Иду к ним. Объясняю почём «куськина мать» и с чем её едят. Четверть вперёд - цать к дороге. Так, теперь вырулю. Газую, запрыгиваю в волокушу. Промахиваюсь! Буксировщик дёргается вперёд и, не выбравшись на бруствер, затихает.
Подхожу поближе, нажимаю газ, начинает рыться, упиревшись одной стороной на ёлку, носом в сугроб. Качнул посильнее, упёрся, газанул, выскочил на дорогу.
Стоп. Узко. Надо развернуться в глубоких колеях. Рукавицей прихватываюсь за бампер. За два приёма поворачиваю букс носом домой. Чуть подгазанул. Едет. Заскакиваю в санки. Поехали.
Пролетает лесок, лихо иду креном в колеях, выскакиваю на суходол. Выжимаю полный газ. Ровная широкая колея, расслабляюсь. Начинаются прорезанные барханы, не успеваю сбавить скорость, вылетаю из волокуши на колею. Букс пролетает дальше, ложится на бок. Бегу. Вырубаю двиг. Чуть успокаиваю дыхалку. Поднимаю букс на гусю, завожу, трогаю, выравниваю в колее. Проезжаю метров сто. Ой! Фонаря на лбу нет. Останавливаюсь. Так уж экстрималить не буду. Ночью в тайге без света не особо. Хотя тут же проносятся варианты, тряпка, газета, бензин, зажигалка. Не-е, эт на край.
Останавливаюсь, иду обратно по колее. Хорошо луна сквозь облака подсвечивается, белое с черным гармонирует. Шагаю, подпинываю подозрительные комки снега, приглядываюсь. Ага, вот меня на бруствер закинуло, чуть даль кувырок. Впереди вижу чёрные очертания лежащего предмета. Нагибаюсь. Рука чувствует крепежные резинки фонаря. Нашёлся.
Не спеша, топаю обратно. Фонарь на шапке, освещает немного дорогу. Экономлю батареи, поставил на один диод. Коли чего, им потом светить для букса.
Присел на собачке. Минутку передохнул. Жар спадает. Поеду дальше. По прикидам километров двадцать осталось до Тучки. С десяток до Отуги иль чуть поболе.
Дальше еду осторожничаю, выбросы бывают, да уже удерживаюсь в седле, опыт набирается быстро, особо, когда силы тают.
Примерно в серёдке прямой, из бесконечных сопок и низин, движок пару раз чихает и замирает. Буба-боба – приехали!
Включаю свет. Вытаскиваю красную канистру из капота. Тяжёленькая. И как её в горло бензобака направить?
Прикидываю. Обращаю внимание на крышку. Да канистра то с пипкой. Просто выкручивай, переворачивай и заливай. «Ё-ё-ё!» - это ж всегда так, главное к цели идти, остальное всё приложится.
Вставляю пипку в горло бачка, поднимаю и наклоняю канистру. Заулькало. Слабеньк-к, конечно, кто бы носик канистры поддержал. Улыбает. Твак и булькаю, меняя крен.
Вдали за собой вижу дальний отсвет фар. Наши идут. Они всегда идут. И всегда наши. Скольких людей бодрил свет, возникший далеко, далеко на исходе, свет двух милых огоньков-фар. Мож помощь идёт. Мне бы ночь простоять да день продержаться.
Что ж по коням. До реченьки Отуги дойду, таам и загружусь. Звучит Пач - Отуга - букс.
Канистру в капот, дёрг, в санки, тронулся. Пошёл по сопкам. Взлетаю вверх, падаю вниз, да иногда с подворотом. Прикольно так лететь. Расширение, вереница дорожек в разные стороны. Славное местечко по лету. Куда не кинь, везде клин. Сейчас же по колее прокатываю. Подтряхивает здорово. Да здоровей видали! Здесь колеи в перекосяк, зимник не накатан, летаю вместе с прошедшим впереди Уралом.
Последний спуск. Долина Отуги. Знаю, что в ней не сладко ехать. Да уж дойду до конца. Коли подписался. Коли до конца, и ребята подъедут, то договорюсь с ними, подрежу через лес на 72 км Тучки, они пока крюк нарежут. Будет славно:)))
Свет сзади не приближается. Знать, водиле достается в сих буераках по полной. Я тоже скачу як наездник. Лихо, жарко, азартно, сил лишь бы хватило. В редких ровных местах выравниваю дыхание и снова влетаю в вздыбленные колеи, кусок льда и чего там только не намешано и не смёрзлось под снегом..
Выхожу напрямую. Неужели доехал. Сам доехал. Справа угадывается ручей. Дорога от левого отрога уходит через ручей и, поднимаясь в сопку, скрывается в направлении Тучки. Отсюда по ей пять км до центральной, 65 км позади.
Тыкаюсь по колее в пушистый сугроб. Постою, прикину, что и как дальше.
Огни приближаются. Какие-то они интересные. Ба, да это вахтовка! Подхожу к повороту, поднимаю руку. Гигант поравнивается со мной, пыхает парами, останавливается. Выглядывает водитель.
- Добрый вечер! Вы там джипов не видели?
- Нет.
- А откуда путь держите.
- Дак мы ж от сосны, ты там проезжал.
- Давно там были?
- Часа два с половиной.
- Спасибо, понятно, - Урал трогает дальше, люди в вахтовке дремлют на сиденьях. Понятно, что мне понятно, что я уже больше трех часов в дороге иль больше, незаметно пролетели. И второе, моих нет, и они возможно ещё на Мезенский тракт не выскочили.
Прикидываю, взвешиваю. Две машины. Коли с одной чего случится, будут делать до конца, коли не под силу, выберутся на одной. Обе с лебедой. Так, что всё нормуль. Можно дальше ехать. Здесь в тайге ждать неча, корме наступающего Деда Мороза.
Осматриваю каньон вперед. Нет, след сильно занесён, давно сам тут не срезал, лучше пойду по проторенной колее за Уралом. Разворачиваюсь по целику, перескакиваю узенькую Отугу. Поднимаюсь легко в горушку. Дальше дорожка после всего испытанного сказка. Один раз выкидывает и то моей вислоухости. Легко возвращаюсь обратно, так как от дороги с обеих сторон широкая чистая полоса, можно и в целик идти. Пробую. Скорость не та. Лучше по машинному следу. И снежку сколь накидало.
Вскоре проезжаю остатки посёлочка лесорубов, через километр полтора выхожу еще на одну огромную поляну, место нашего постоянного старта в Пач. Урал, видно отдыхал, при моём подъезде фыркает и трогается дальше. Еду за красными огоньками. Почти следом. Вырывается на прочищенную Тучкинскую технологичку, фыркает ещё раз, набирает обороты и скрывается в дымке морозной ночи.
Я ж торможу. Приехали. Пачозерье покорено. Букс дошел. Сижу на капоте жую тайландский сушёный ананас, заедаю морозным архангельским снегом. Вкусноты не описуемой, ничего лучшего не едал в жизни.
Налопался до отвала.
Орешками даже перекусил.
Морозец начинает забираться за шиворот. Что ж до Архангельска (Талажской нефтебазы 75 км, и там еще цать до города), осилим, коли надо.
Трогаю. По накатанной дороге гуся явно проскальзывает. Прихватываю чуть края. Рулю вперёд. Холод начинает проникать сквозь штаны, прихватывает колени, забирается сквозь молнию к груди. Даю себе слово у Мудьюжских озёр притормозить. Перепаковаться, утеплиться насколь можно. Коли, что из полиэтилена защиту типа одежи на себя смастерим. Рулить теперь особо не надо. Теперь надо от холода встречного укрываться.
Пролетает 72 км, лесопилка стоит, чуть подсвеченная огнями. Остаётся немного до озёр. Навстречу едет кировец, за ним КАМАЗ тащит поверженный грейдер. Колонна в ночи. Мы ж сами рулим:)
Начинается спуск в каньон. Сзади нагоняю галогенный свет. Точно наши идут. Саня зависает сзади. Не оборачиваясь, машу ему рукой. Мол, выбирай место пошире для загрузки. Ещё минуты три висит у меня на хвосте. Потом уносится вперёд. Издалека вижу, проскакивает каньон озёрной системы и уносится вверх в сопку. Что ж мне допом рулить. Холод больше и больше мешает. Данное слово своему телу приходится нарушать. Не останавливаюсь у озер, еду за своими. После подъёма, примерно через км, на широком месте, ребята поджидают меня.
Немногословно обмениваемся впечатлениями. Вижу, друзья сильно измотаны. Досталось им.
У Эльки отказали тормоза при спуске в ручей. Еле удалось остановить поперёк дороги. Долго отогревали. Кой-как привели к жизни. Начали схватывать. Потом мост один отключился. Водичка видать замёрзла, где только смогла. Ну, ничего выбрались. Хоть и побиты кони, да прошли огонь и воду, и медные трубы. Честь им и хвала.
Букс запихиваем в УАЗку. Падаю в Эльку. Саня уносится вперёд. Мы не спешим. Снимаю обувку. Ищу пачку со Снежком. Кидаю к лобовому на печку погреться. Едем чуть отпыхиваюсь, хочу коробку со Снежком взять и руку поднять не могу. Не ту не другую. Расшевеливаю их плечами. Первая правая подалась, беру правой и левую сгибаю. Вручаю коробку чудесного напитка. Пью. Руки совсем не слушаются.
В город ребята подвозят прям к подъезду. Выпадаю из машины на заснеженный асфальт. Разгрузку завтра проведём. Домой, домой, в горячую ванну, отлежаться, отогреться, отсыпаться, ананасы жевать :)
Махаю ребятам рукой. Им еще до гаражей рулить. Пока. Понимаю, что я самый счастливый человек на свете.
Утром разбирается кузов. Боевые товарищи просушенные отдыхают на дне.
Улову радуется кухня.
Возврат к списку
Версия для печати
